Осеннее чтение: главные книги наступившего сезона
Классик назвал осень «унылой иногда», и поспорить с ним сложно: прощаясь с беззаботным летом, впасть в хандру несложнее несложного. Но с позиций литературных премьер нынешнюю осень вряд ли можно считать унылой. Сенсационное возвращение Харпер Ли, очередной нон-фикшен-хит от Ричарда Докинза и новый Пелевин — все это в подборке книг, каковые совершенно верно стоит прочесть в ближайшее время
Харпер Ли «Отправься, поставь сторожа!»
Новый, второй по счету роман Харпер Ли — самая ожидаемая книга не только осени, но и всего 2015 года. И это может сослужить автору нехорошую работу. Ли написала «Отправься, поставь сторожа!» еще до «Убить пересмешника»: основное действующее лицо в романе — 26-летняя Джин Луиза Финч, она же Глазастик, которая приезжает из шумного Нью-Йорка в провинциальный Мейкомб, дабы посетить собственного стареющего отца, и попутно вспоминает совершённое тут детство.
В далеких 50-х редактор издательства, прочтя рукопись, остался не в полной мере ею доволен: он дал совет Харпер Ли поменять вектор повествования и сосредоточиться на юных годах Глазастика — фактически, так и показался «Пересмешник». У редактора точно были обстоятельства раскритиковать первую книгу Ли, исходя из этого нельзя исключать, что поклонников писательницы ожидает ожесточённое разочарование.
Более того, «Отправься, поставь сторожа!» развенчивает совершенный образ борца и беспристрастного адвоката за гражданские права Аттикуса Финча. Что ж, тем интереснее будет прочесть книгу и самостоятельно оценить, оправдана ли поднятая около нее шумиха.
Владимир Ценципер, Юрий Ценципер «Я обожаю, и у меня нет времени!»
Не будет преувеличением заявить, что издательство Corpus практически возродило интерес к мемуарной и биографической прозе, выпустив серию блистательных книг как о известных деятелях науки, политики и искусства наподобие Эйнштейна, Бродского и Пола Пота, так и о простых людях, чьи судьбы иногда кажутся куда более занимательным и захватывающими. «Я обожаю, и у меня нет времени!» — очередной вклад в копилку воспоминаний. Братья Ценципер в память о родителях решили поделиться с читательской аудиторией своим домашним архивом и издали книгу, с одной стороны, весьма личную: она состоит а также из дневниковых записей и писем людей, которых уже нет на этом свете.
С другой — голосами храбрецов «Я обожаю, и у меня нет времени!», чьи судьбы охватывают практически целый XX век, говорит целая эра. Эра, в то время, когда папы и наши мамы, бабушки и дедушки были молодыми и питали радостные надежды, многим из которых, увы, так и не суждено было сбыться.
Орхан Памук «Мои необычные мысли»
Не смотря на то, что Нобелевская премия машинально дает Орхану Памуку право принимать во внимание великим писателем, на его счету имеется значительно более весомая заслуга: для миллионов людей он открыл Стамбул — необычный город, где настоящее и прошлое переплелись так тесно, что нащупать границу между ними фактически нереально. Город крепкого тёмного чая и тысячи кошек; город, что совсем не похож на привычный образ громкой, балаганной курортной Турции; город, по которому под доносящиеся с минаретов протяжные призывы муэдзина к молитве спешат на работу ярко накрашенные турчанки в маленьких юбках.
В новом романе Памука Стамбул опять станет полноценным храбрецом повествования. «Мои необычные мысли» — рассказ об уличном торговце Мевлюте и его семье. Перебравшись из Анатолии в Стамбул, они становятся свидетелями не только очередного витка противостояния классического турецкого общества прозападному образу судьбы, но и событий, выяснивших развитие всемирный истории: от холодной войны до развала СССР.
Людмила Улицкая «Лестница Якова»
Еще одну домашнюю сагу представит в октябре Людмила Улицкая, которая, кстати, по окончании публикации «Зеленого шатра» планировала уйти из жанра большой прозы. Но не тут-то было. В ее новой книге обращение отправится, очевидно, не о турецких простолюдинах, а о столичных интеллектуалах киевского происхождения.
Храбрецы «Лестницы Якова» — пара поколений рода Осецких, каковые следят за становлением русского страны в течении 100 с лишним лет: с конца XIX века до 2011 года. Книга, написанная под впечатлением от бабушки и многолетней переписки деда самой Улицкой, пробует осмыслить значение домашних связей в жизни человека. Наименование романа, по всей видимости, есть аллюзией на библейский образ лестницы Иакова, соединяющей небо и почву.
Будущее Якова Осецкого, со своей стороны, станет связующим звеном между эрами.
Виктор Пелевин «Смотритель»
Виктора Пелевина именуют самым таинственным современным русским писателем, но ему куда больше подошло бы звание самого плодовитого: в итоге, чёрные очки в далеком прошлом прекратили быть атрибутом таинственности, но скорость, с которой он выдает аудитории собственные новые работы, поражает. Опоздали затихнуть страсти около «Любви к трем цукербринам», а Пелевин уже отправляет на полки книжных магазинов роман «Смотритель», опубликованный не в одной, а в двух книгах.
Оставаясь верным себе, он балансирует на антиутопии и грани мистификации, вдохновляясь, в этом случае, учением Карлоса Кастанеды, и личностями Павла I и Франца Антона Месмера — германского доктора, создателя так называемой теории «животного магнетизма». Романтический ореол около личности Кастанеды, в неспециализированном-то, уже давным-давно развенчан: научное сообщество в полной мере справедливо считает, что он всего лишь играл на интересе обывателей к эзотерике. А вот определить, при чем тут русский император, будет очень любопытно.
Ричард Докинз «Рассказ предка. Паломничество к истокам судьбы»
Смерть великого Оливера Сакса стала важной утратой для сообщества популяризаторов науки. К счастью, Ричард Докинз все еще бодр и полон сил. «Рассказ предка. Паломничество к истокам судьбы» не совсем новинка: в Британии книгу с далека более десяти лет назад, но на русский язык ее перевели в первый раз, соответственно, мы так или иначе имеем дело с премьерой.
Докинз, привыкший жить, мыслить и писать на широкую ногу, предлагает читателю совершить паломничество к истокам эволюции, на четыре миллиона лет назад, дабы отыскать неспециализированного предка всего сущего. Одолеть в один присест увесистый том количеством практически 800 страниц будет непросто, но книги Докинза тем и хороши, что не требуют от читателя необыкновенной дисциплины: к ним возможно возвращаться опять и опять. К тому же «Рассказ предка» примечателен еще и тем, что есть одной из последних публикаций, участие в которой принимал закрывшийся фонд «Семейство».
Патти Смит «Поезд М»
В литературе нет, пожалуй, зверя более диковинного, чем проза поэта: если не брать в расчет редкие дары наподобие Пушкина, болезненное рвение к совершенству слова довольно часто сочетается в ней с необычной неряшливостью. Написанная языком страстным и образным, она, в большинстве случаев, не отличается безупречностью мысли и о вещах несложных говорит чересчур витиевато. Биографическая проза Патти Смит, крёстной и «поэта матери панк-рока», в этом смысле приятное исключение.
Ее книга «Легко дети» стала мировым бестселлером не только вследствие того что большое количество внимания в ней было уделено таким притягательным знакам поп-культуры, как отель «Челси» и «Фабрика» Энди Уорхола. Смит не свела Нью-Йорк 60—70-х годов только к атрибутам богемной судьбе, а поведала о том, как они отозвались в ее душе, продемонстрировала их через призму личных переживаний. В «Поезде М» Смит выйдет за пределы любимого Нью-Йорка и отправится в путешествие по дорогим ее сердцу городам, а заодно поделится историей взаимоотношений с музыкантом Фредом Смитом.
