Он должен был доставить человека и бюст ленина на луну — «наука»
Таковой близкий космос
Вторая часть главы из книги «Конструкторы ракетного века», готовящейся к изданию.
По окончании Королева покорением Луны в Советском Альянсе занимался Василий Мишин. Но экипаж астронавтов на спутник Почвы первыми послали все-таки американцы.
Архив фон Брауна помог создать русские ракеты
Technet.cz16.01.2017Луноход-1 — первый успешный планетоход
Space21.12.2016США и Российская Федерация совместно возвратятся на Луну
Popular Mechanics21.07.2016Русские собираются на Луну
Svobodne forum30.05.2016Российская Федерация планирует колонизировать Луну
Sciences et Avenir 24.06.2015
Многие эксперты в ракетной сфере полагали, что громадную роль должны были сыграть армейские. Глава МинОбороны маршал Андрей Гречко же объявил, что у него в бюджете нет денег на эту авантюру.
Сложилась необычная обстановка. Маршалы саботировали отправку первого русского на Луну, а Кремль не имел возможности приказать им, напротив, приложив все возможные усилия поддерживать данный проект.
Показать бюст Ленина на Луне
Мишин предложил новый график полетов, что разрешил бы советским астронавтам опередить американцев. Первый полет «Н-1» планировался в сентябре 1967 года, полет лунного беспилотного космического аппарата на околоземную орбиту — на декабрь. А в феврале 1968 это опробование планировалось совершить еще раз.
В апреле и в июне должны были состояться новые летные опробования уже с астронавтами.
В августе, по замыслу, лунный корабль побывает на поверхности Луны и возвратится на Землю, но без экипажа — он будет управляться машинально. Для первой посадки на место сперва опустится луноход с радиомаяком, на что все будет наводиться. Вторым в том направлении прибудет запасной непроизвольный модуль, и лишь позже, в сентябре 1968 года, на Луне высадился бы корабль с астронавтом.
Если бы его летательный аппарат взял повреждения, астронавт воспользовался бы запасным модулем.
На случай необходимости в распоряжении кроме этого будут еще корабли и носители, каковые будут закончены в декабрь и октябрь.
И не смотря на то, что правительство постановило, что работы над проектом «Н1 — Л3» должны ускориться, оно так и не позаботилось о материальном и техобеспечении собственного решения. Все осталось по-ветхому.
Аппарат «Л-1» под кодовым заглавием «Зонд 4» стартовал с Байконура второго марта 1968 года. В этом случае он без неприятностей достиг Луны, но на обратном пути к Почва появилась угроза того, что аппарат приземлится в незапланированной области — или в Африке, или в Турции. Москва не имела возможности этого допустить.
А ну как корабль попадет в руки американцев, и им станут известны подробности?
Совокупность самоуничтожения ликвидировала корабль над Бискайским заливом. Крушение потерпело еще пара «Протонов».
Лишь «Зонд 5» (девятый «Л-1»), запущенный 14 сентября 1968 года, облетел Луну. Но из-за очередного сбоя совокупности ориентирования корабль приземлился не на территории СССР, а в водах Индийского океана. В том месте его и нашло советское судно.
На Рождество 1968 года «Аполлон 8» обогнул Луну, а в июле 1969 года два космонавта с «Аполлона 11» высадились на Луне. СССР проиграл эту гонку.
По окончании оценки этих экспедиций были выяснены новые сроки для Валерия Николая и Быковского Рукавишникова — 1972 год. «Мы имели возможность перейти к пилотируемому полету, — отметил Мишин в собственном ежедневнике по окончании приземления «Зонда 8». — Но в то время, когда в июле 1969 года на Луне высадился Нейл Армстронг, полет утратил агитационный суть».
СССР желал послать для облета Луны 11 аппаратов «Л-1». На Землю без неприятностей возвратились три корабля, а один разбился. Их надежность, как и надежность ракеты «УР-500К» Челомея, была низка.
В официальной истории компании «ЦКБЭМ — Энергия» говорится еще о двух рисках: у аппарата не было запасной парашютной совокупности, не было возможностей спасти экипаж при разгерметизации, а в носителе употреблялись ядовитые материалы.
Помимо этого, работы над ракетой «Н-1» отставали от графика. На встрече участников Совета основных конструкторов 27 января 1969 года обсуждали судьбу ракеты. Мишин настаивал: «У нас не хватало денег, дабы продвигаться в соответствии с графику, исходя из этого мы опоздали испытать все совокупности перед стартом».
Келдыш, что до сих пор был приверженцем Королева в лунной программе, поменял собственный вывод: «В случае если оценивать состояние проекта, то получается, что отечественный первый астронавт высадится на Луне лишь в первой половине 70-ых годов двадцатого века! Из-за чего бы не поразмыслить о следующем шаге, к примеру, об экспедиции на Марс? Мы можем изучить Луну посредством автоматов.
Но для кого Бармин готовит лунную базу, из-за чего говорят о Барминограде? Нужна ли нам эта база?
Нужна ли нам станция на лунной орбите? Нужна ли нам большая станция на околоземной орбите? Кто разбирал все эти проекты?»
Будучи помощником военного министра по ракетным и космическим программам, Тюлин, со своей стороны, утверждал: «Проект «Н1-Л1» есть приоритетным. Из-за чего он отстает? на данный момент нельзя говорить о его прекращении — необходимо сказать о том, куда лучше послать отечественных астронавтов: на Луну либо на Марс.
Я предлагаю сосредоточиться на Марсе».
В первой половине 70-ых годов XX века СССР, по словам Тюлина, может послать в том направлении посредством «Н-1» тяжелый непроизвольный зонд, а через два года две эти ракеты состыкуются на околоземной орбите, и СССР пошлёт на Марс экспедицию астронавтов. В случае если коммунистический автомат либо позднее астронавты найдут на Марсе жизнь, то это станет немыслимой сенсацией, а СССР снова возьмёт в космосе преимущество перед американцами.
Это заседание было переполнено ложью и лицемерием. Все желали сложить с себя ответственность за провал в лунной гонке.
В четверг 21 февраля 1969 года, в трескучий холод, в первый раз была предпринята попытка запустить ракету «Н-1» с Байконура. Но она взорвалась на высоте 14 километров, а ее обломки разметало на расстоянии 19 километров к северу от стартового комплекса.
Вторую «Н-1», опять направляющуюся на Луну, запустили третьего июля. Она несла космический корабль, что должен был мягко прилуниться. Но с данной ракетой случилось то же, что и с первой.
Она упала с высоты 200 метров, взорвалась и повредила стартовый комплекс.
«Я был подавлен, мне было некомфортно, — согласился потом Мишин. — По окончании первого старта мы были уверены, что сейчас добьемся успеха».
В некоторых конструкторских бюро и на космодроме распространялись слухи: гонка за Луну заканчивается, все проекты сворачиваются. В этом случае Мишин еще сумел отстоять в Кремле разработку «Н-1». Он кроме того сказал о том, что усовершенствует замыслы так, дабы советские астронавты остались на поверхности Луны намного продолжительнее, чем американские соперники.
И опять Мишин дал обещание, что экипаж высадится на Луне в конце 1970 года.
На совещании Военно-промышленной рабочей первого августа 1969 года Мишину объявили, что 22 апреля 1970 года планируется празднование 100-й годовщины со дня рождения основателя СССР Владимира Ильича Ленина. К данной дате отечественные астронавты должны высадиться на Луне и перед камерами показать красный бюст и флаг Ленина, что в том месте и покинут.
Четыре взрыва суперракеты
Мишин так же, как и прежде был полон оптимизма. Он растолковывал Каманину: «До конца 1972 года мы запустим еще две ракеты «Н-1» без людей, а позже в полет возможно будет послать первую несколько астронавтов для осмотра Луны».
Среди советских экспертов распространилось вывод о том, что отправка людей на Луну на одной «Н-1» тщетна — должны лететь две суперракеты.
В два часа ночи 27 июня 1971 года с Байконура стартовала третья «Н-1». Но скоро сбой дала совокупность управления, а после этого и вторая аппаратура. Ракета упала в 20 километрах от стартового комплекса, образовав кратер глубиной 15 метров и шириной 30 метров.
Обломки ракеты были разбросаны на многие квадратные километры.
Носителю требовалась новая совокупность управления, нужны были и трансформации в контроле над первой и второй ступенью, и ряд других. Очевидно, все необходимо было шепетильно проверить. Вместе с главным конструктором ракеты Борисом Соколовым Мишин старался обеспечить разработку этих аппаратов.
В июне 1972 года сотрудники бюро в Подлипках приступили к проектированию крупногабаритной станции МКБС, которая должна была складываться из двух частей. Вес каждой из них достигал бы 80 — 88 тысячь киллограм, а в роли носителя предполагалась «Н-1». При стыковке двух этих модулей на орбите оказалась бы база диаметром шесть метров и длиной 100 метров.
Электричеством станцию снабжала бы палубная независимая электростанция, и солнечные батареи площадью 140 квадратных метров.
Шесть — десять астронавтов занималось бы в том месте астрономическими и астрофизическими изучениями, опытами в условиях невесомости, дистанционным изучением Почвы для потребностей сельского, лесного и рыбного хозяйства, и геологии. Помимо этого, и армейские имели возможность бы ставить перед астронавтами станции собственные задачи. МКБС должна была стать частью новой космической инфраструктуры, в которую входил бы орбитальный корабль, базирующийся на палубе станции, и многоразовый транспортный аппарат и тому подобное.
Усовершенствованную суперракету «Н-1» привезли в стартовый комплекс лишь через 17 месяцев. Работами руководил Черток, по причине того, что Мишин снова лежал в поликлинике, как и его первый помощник Охапкин.
«Н-1» стартовала утром 24 ноября 1972 года. Практически 120 секунд она поднималась превосходно, но на 107 секунде взорвалась первая ступень. После этого последовали другие взрывы.
Пятый носитель «Н1 — Л3» собирались испытать в апреле 1974 года. Новые более качественные двигатели, каковые Николай Кузнецов отправил из Куйбышева (на данный момент Самара), начали монтировать на очередной носитель на Байконуре в мае 1973 года. Шестую ракету запланировали на конец года, и она должна была направиться на Луну и доставить в том направлении модуль для высадки.
Кое-какие советские инженеры потом утверждали, что примерно во второй половине 70-ых годов двадцатого века десятая ракета должна была быть пилотируемой. Однако в первой половине 70-ых годов двадцатого века Мишин планировал 12 беспилотных опробований, другими словами лишь на 12-м либо 13-м старте в кабине «Л-3» были бы люди. «Лишь после достижения определенной статистической надежности возможно было бы отправлять астронавтов», — сообщил Мишин через много лет.
Прощание с суперракетой и Мишиным
Работы над суперракетой сопровождались трудностями. «Эта ракета-носитель давала слово многое, — вспоминал Мишин. — Но на ней сказалась отечественная неорганизованность и неспециализированный технический уровень. Над «Н-1» трудилось 500 организаций из 26 ведомств. Но лишь девять из них пребывали в компетенции Военно-промышленной рабочей.
Остальные необходимо было просить.
Никакие решения Совета министров не помогали, и предприятия часто отказывались от заказа, ссылаясь на то, что это не их профиль. Поставки задерживались. Скажем, во времена Королева не выполнялись десять задач, а при мне — на порядок больше.
Но кроме того в таких условиях куйбышевцы сделали для Королева седьмой «Восток», а позже на тех же условиях принялись за «Н-1».
В первую очередь, не хватало средств. «К первому января 1972 года все затраты на проект «Н1 — Л3» составили (вернее, было выдано на данный проект) 2,9 миллиардов рублей, — сожалел Мишин по прошествии времени. — Больше всего денег мы взяли лишь в первой половине 70-ых годов XX века — около 600 миллионов рублей. Но эти средства, каковые предоставлялись конкретно министерствам, тратились неконтролируемо, по их собственному усмотрению». Основное управление осуществлял Секретарь ЦК КПСС Устинов при помощи Военно-промышленной рабочей, которую сейчас возглавлял заместитель председателя правительства Леонид Васильевич Смирнов. «В общем, организация работ над проектом «Н1 — Л3» была обычной для периода стагнации отечественного общества», — вычислял Мишин.
Эта деморализация усугублялась еще и закулисными интригами и ревностью Глушко, что превосходно ориентировался в кремлевской среде. Этого очень способного конструктора уязвлял тот факт, что двигательные установки для суперракеты делает не он, а Кузнецов.
журналист и Писатель Ярослав Голованов, что сперва трудился ракетным инженером, был скептически настроен к «Н-1»: «Данный носитель владел небольшой массой нужного груза, которую уже не было возможности повышать. Ракета же «Р-7», наоборот, летает с 1957 года, но с легкостью модернизируется, по причине того, что к ней возможно легко додавать новые ступени. Концепция «Н-1» была весьма консервативной, и в ее случае подобное было нереально».
Феоктистов также вычислял провал лунного проекта неточностью Королева: «Виноват не его преемник Мишин, а сам Королев. В том виде, в котором проект «Н1 — Л3» был основан, его нереально было реализовать».
Мишин не сдавался, но его работу парализовали распоряжения руководства. В начале 1974 года он, вместе с Николаем Кузнецовым, направил жалобу Брежневу. Два академика не только напомнили о масштабных замыслах, каковые имели возможность бы поднять авторитет СССР, но и предотвратили о риске отставания страны в ракетной и космической технике.
И опять Мишин не предугадал степени риска. Брежнев передал жалобу на рассмотрение Устинову, другими словами человеку, которого в ней осуждали. Жалобщик сейчас именно лежал в поликлинике, исходя из этого не имел возможности ходить по кабинетам и разъяснять собственные намерения.
Еще в марте 1973 года коллегия министра неспециализированного машиностроения констатировала важные упущения в управлении ЦКБЭМ. С этими выводами были согласны многие сотрудники конструкторского бюро. Наконец директора главного Мишина и заместители конструктора Бушуев, Черток, Феоктистов, Крюков и Козлов договорились с Устиновым и "настойчиво попросили" от Секретариата ЦК КПСС и Министерства неспециализированного машиностроения, снять их начальника с поста.
Главная причина? Мишин никак не реагирует на замечания о недочётах в управлении.
Сперва Устинов желал урегулировать эту обстановку, но в начале 1974 года он заключил , что Мишина уже нельзя оставлять в должности. Устинов внес предложение место Козлову, но тот отказался, по причине того, что не желал покидать собственного филиала в Куйбышеве.
Тем временем Устинов взял негласное добро от Кремля на закрытие проекта носителя «Н-1». С 1 мая 1974 года, по распоряжению высшего партийного главы, все работы над суперракетой останавливались. Это означало и финиш остальных проектов, каковые базировались на этом носителе: лунной базы, крупногабаритной орбитальной станции, автоматов для сбора грунта на Марсе, экспедиции людей на Марс, стометрового астрономического радиотелескопа и громадного телекоммуникационного спутника.
На Байконуре техникам поручили стереть с лица земли шесть суперракет, находящихся на различных этапах монтажа, а на заводе в Красноярске было остановлено производство еще десяти таких же ракет.
«К январю 1974 года в общем итоге на покорение Луны в рамках программы «Н1 — Л3» было израсходовано 3,6 миллиардов рублей, из которых на постройку «Н-1» было выделено 2,4 миллиарда (советских рублей)», — написали авторы официальной истории предприятия «ЦКБЭМ — Энергия». Убытки достигли шести миллиардов рублей. Но, согласно точки зрения официальных историков, создатели ракеты «Н-1» израсходовали за 13 лет разработок 14,5 миллиардов.
18 мая на очередное заседание управление ЦКБЭС приехал министр Афанасьев. Мишин опять лежал в поликлинике. Министр сказал, что Политбюро ЦК КПСС решило высвободить Мишина от должности с 22 мая и назначить на его место Глушко.
Две организации: и ЦКБЭМ и Конструкторское бюро энергетического машиностроения (КБЭМ), как сейчас именовалось ОКБ-456, должны объединиться в одну.
Все остолбенели. Никто для того чтобы не ожидал. «Человек, что десять лет назад осуждал все, что делал Королев, и что делает Мишин, будет отечественным главой?»
Мишин, по крайней мере по его собственным словам, позже заявил Устинову: «Я все могу осознать, но осознать, из-за чего вы отдали мое место как раз Глушко, я не могу. Он нехороший конструктор двигателей и ни при каких обстоятельствах не станет хорошим главным конструктором ракетных совокупностей, по причине того, что уже через чур стар и обучаться уже поздно».
В то время, когда по окончании выздоровления занимаюший ранее пост начальника ЦКБЭМ желал забрать собственные индивидуальные вещи из рабочего кабинета, Глушко не разрешил войти его вовнутрь. Мишину было нужно ожидать на проходной, пока секретарша, сжалившись, не принесла ему вещи.
В последних числах Июля 1974 года филиал Козлова в Куйбышеве стал независимым, превратившись в Центральное специальное конструкторское бюро (ЦСКБ). В декабре Козлов закончил «Космос 697» либо «Янтярь-2К», первый из серии оптических разведывательных спутников.
Мишин всецело погрузился в преподавание в Столичном авиационном университете, где стал заведующим кафедрой конструкции и проектирования летательных аппаратов, которую сам же и создал во второй половине 50-ых годов двадцатого века.
Соперничество двух публичных строев
С приходом Мишина советская космонавтика утратила темп. Но кроме того если бы Королев был жив, возможно, СССР все равно бы проиграл в чемпионате за покорение Луны.
У этого поражения было четыре обстоятельства. Их изложил мне сам академик Мишин на протяжении отечественной беседы в осеннюю пору 1990 года на интернациональном конгрессе астронавтов в Дрездене: «Во-первых, у США был больший научно-технический и экономический потенциал, чем у СССР. Во-вторых, проект «Аполлон» превратился В США в общенациональную цель, вопрос престижа, и на его реализацию не жалели ни денег, ни материальных ресурсов.
У нас не было в распоряжении таких средств.
В-третьих, опьяненные первыми громадными удачами в космосе, такими как запуск первого спутника и полет первого человека, мы недооценили призыв президента Кеннеди, сделанный летом 1961 года. До 1964 года у нас не уделяли внимания работам по высадке людей на Луне. Для Хрущева в приоритете был облет Луны без посадки, и над этим трудился основной конструктор Челомей.
У американцев не было отдельного замысла по облету — он стал частью более масштабного проекта. Кстати, неточностью было реализовывать два проекта параллельно. И в-четвертых, мы недооценили научные сложности при исполнении данной задачи.
Все эти обстоятельства, и ряд других, связанных конкретно со спецификой того периода отечественной истории, объективно мешали отправке лунной экспедиции и стали причиной отставанию в данной области от США».
В первой половине 90-ых годов XX века на страницах издания «Молодая гвардия» эксперт по ракетной технике Герман Назаров обвинил в отставании СССР в данной сфере конкретных функционеров Секретариата ЦК КПСС: инструктора отдела обороны В.А. Попова, начотдела Б.А. Строганова, помощника начотдела И.Д.
Сербина и, в первую очередь, секретаря ЦК Устинова. Эти партийные деятели принимали решения, не имея на то соответствующей квалификации.
Биограф Королева Голованов в книге «Королев: мифы и факты» написал о основной причине так: «Гонка в космосе по существу преобразовывалась в соревнование двух экономических совокупностей. Существовали много обстоятельств, растолковывающих, из-за чего мы обогнали американцев в космосе. И была одна обстоятельство, по которой они должны были нас догнать: они были богаче.
Осознавал ли это Королев? Пологаю, что осознавал».
Во второй половине 80-ых годов XX века Василий Мишин вышел на пенсию, но бывал на кафедре. Во второй половине 80-х годов, в то время, когда Генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев заявил гласность, Мишин появился, опубликовав серию статей об истории советской космонавтики, каковые, согласно точки зрения некоторых специалистов, были пара противоречивыми.
В интервью, которое Мишин дал во второй половине 90-ых годов двадцатого века американским историкам, он заявил: «холодная война и Соперничество сыграли определенную хорошую роль во всем. В следствии развивались очень важные отрасли в различных государствах, в первую очередь в Соединенных Штатах и у нас. К примеру, мы не добились бы удач в космонавтике, если бы другие области отечественной промышленности и науки не были успешными.
С данной точки зрения соперничество сыграло хорошую роль. Вместе с тем оно сыграло и отрицательную роль. Политики заняли однобокую позицию и не старались улучшить жизнь всех людей».
Второй основной конструктор погиб в Москве 10 октября 2001 года в возрасте 84 лет. На похороны пришло все управление предприятия «Энергия», а от астронавтов находились Виталий Валентин и Севастьянов Лебедев.
Подписывайтесь на отечественный канал в Telegram!
Каждый день вечером вам будет приходить подборка самых броских и занимательных переводов ИноСМИ за сутки.
Отыщите в контактах@inosmichannelи добавьте его к себе в контакты либо,
предварительно пройдя регистрацию, перейдите на страницу канала.
