Как общение с искусством влияет на интеллектуальные возможности — «наука»
«На первый взгляд думается, что мастерство — это что-то наподобие глазури на кексе. В то время, когда мы разобрались со всеми другой работой, тогда мы можем поразмыслить и об мастерстве», — пишет в книге «Сущность человечества» доктор психологических наук из Калифорнийского университета Майкл Газзанига (Michael S. Gazzaniga). Большая часть из нас держится этого же взгляда.
В качестве рождественского подарка мы, скорее, приобретём (в зависимости от толщины кошелька) носки либо iPad, чем альбом с картинами мастеров Ренессанса. Дополнительные занятия по британскому либо математике кажутся практически всем своих родителей более успешным выбором, чем художественный, музыкальный либо театральный кружок. Так как какой прок в игре пятилетнего ребенка на пианино не считая развития слуховой подпитки снобизма и коры мозга его своих родителей?
В это же время нейробиологи утверждают, что общение с мастерством, в особенности в регионах, которые связаны с выступлением на сцене, подстегивает работу мозга и замечательно готовит его к занятию правильными науками, прежде всего развивая нужную для познания концентрацию. Неслучайно, «центр красивого» находится в префронтальной коре головного мозга — самой юный в эволюционном отношении его части, которая отвечает кроме этого за аналитическое мышление.
Когнитивные механизмы
В то время, когда мы рассматриваем картины независимо от того, кем они написаны — голландскими мастерами XVII века либо французскими импрессионистами, в мозге активизируется затылочная часть коры головного мозга. В то время, когда мы слушаем Девятую симфонию Малера либо альбом Тома Уэйтса, мы стимулируем височные доли, а в то время, когда читаем Чеслава Милоша (Czes?aw Mi?osz) — нейронные сети лобных долей. Мозг трудится еще интенсивнее, в то время, когда мы сами играем на пианино, рисуем либо пишем стих.
Ученые узнали, что произведение, прослушивание и исполнение музыки задействует все отечественные когнитивные механизмы. В то время, когда вы берете в руки гитару, «восприятие, память, внимание, моторика, эмоции, понимание чужого и абстрактное мышление сознания — все эти механизмы включатся в непростую работу», — подчеркивает Майкл Газзанига.
Ответствен ли в жизни интеллект?
Gazeta Wyborcza27.09.2015Разработки притупляют интеллект?
Yeni не31.05.2014Какие конкретно гены несут ответственность за интеллект?
Big Think14.10.2012Американцы показывают чёрную сторону людской интеллекта
The Frontier Post05.10.2009В соответствии с определению психолога Роберта Стернберга (Robert Sternberg) (что прославился как создатель трехкомпонентной теории любви, но занимается кроме этого изучением интеллекта и креативности), благодаря вниманию мы деятельно перерабатываем ограниченный фрагмент информации среди того огромного количества, что мы приобретаем при помощи органов эмоций. Мы способны выбрать источник информации, изучить перцептивное поле в отыскивании того, что нам требуется, продолжить состояние концентрации, скоординировать задачи и переключиться между ними.
Все эти умения нужны для обучения, в чем имел возможность убедиться любой, кто следил за семилетним ребенком, садящимся за домашнее задание. Но что же для того чтобы необыкновенного в этом мастерстве, что оно оказывает помощь обучаться? удовольствие и Красота, отвечают ученые.
эффекты и Аффекты
Николас Хамфри (Nicholas Humphrey) из Кембриджа, что изучает эволюцию сознания и человеческого интеллекта, заинтересовался тем, как мы совершаем эстетический выбор. Как и для чего мы именуем что-то красивым, а что-то некрасивым? Хамфри считает, что «источником эстетических преференций помогает наблюдающаяся у людей и животных склонность к поиску опыта, на базе которого возможно обучиться классифицировать объекты окружающего мира.
Прекрасные структуры в природе либо мастерстве — это те, каковые облегчают задачу классифицирования». Психолог уверен в том, что умение выносить эстетические оценки крайне важно для процесса обучения.
Согласно точки зрения Джона Туби (John Tooby) и Леды Космидс (Leda Cosmides) из Центра эволюционной психологии Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, в ходе эволюции мы обучились различатьпрекрасное и стремиться к нему (в то время, когда мы видим что-то некрасивое, в коре мозга активизируется двигательная территория, словно бы центр управления подает нам сигнал к бегству), дабы искать и собирать разнообразные впечатления, каковые оказывают помощь максимально развить адаптационные возможности.Как подчеркивает доктор наук Газзанига, «усиление хорошего аффекта — это желательное действие, независимо от того, что делается его источником: слуховой, зрительный импульс либо другие ощущения. Хорошее настроение увеличивает познавательную гибкость и оказывает помощь творчески решать неприятности».
Туби и Космидс пишут, что занятия мастерством кажутся нам ненужными, по причине того, что мы оцениваем их с позиций трансформаций, каковые появляются в итоге во внешнем мире, в это же время, серьёзнее всего то, что происходит в мире внутреннем — в мозге. Думается, что изображать пейзажи акварелью, это не верно полезно, как решать уравнения с двумя малоизвестными, потому что именно последние покажутся на экзаменах.
Отказываться от математики, само собой разумеется, не следует, но в один момент ненужно недооценивать мастерство, по причине того, что благодаря ему мозг, быть может, обучится стремительнее и успешнее концентрироваться.Как утверждают Тооби и Космидс, инвестиции в мастерство, это инвестиции в нейрокогнитивную организацию. Они особенно нужны в первые годы, и приносят эффект в течении большей части судьбе.
Скрипка Эйнштейна
В том, что занятия мастерством идут в паре с научной карьерой, убеждает не только пример Леонардо да Винчи, которого мы назвали бы на данный момент в один момент живописцем, архитектором, философом, музыкантом, математиком, механиком, анатомистом и геологом. Психофармаколог, нейробиолог и биохимик Ежи Ветулани, один из самый цитируемых польских ученых, был одним из основателей «Подавала под баранами» (созданный во второй половине 50-ых годов двадцатого века в Кракове театр-кабаре, ставший клубом для творческой молодежи и сценой для выступления артистов различных жанров, – прим.перев.) и продолжительное время выступал в том месте в качестве конферансье, заменяя находящегося тогда в Париже Петра Скшинецкого (Piotr Skrzynecki) (актер, режиссер, сценарист, — прим. перев.).
Его сотрудник по Университету фармакологии Польской академии наук доктор наук Рышард Пшевлоцкий (Ryszard Przew?ocki), что изучил новый механизм появления страха, много лет выступал в краковском экспериментальном «Театре 38». Американский физик Ричард Филлипс Фейнман (Richard Phillips Feynman), один из создателей квантовой электродинамики и лауреат Нобелевской премии в области физики в 1965 году, играл на барабане и занимался живописью.
Биолог Хилари Копровский (Hilary Koprowski), что создал вакцину против полиомиелита, также занимался музыкой: он играл на пианино и придумывал. Как и, к примеру, изобретатель телефона Александр Грейам Белл (Alexander Graham Bell).
Альберт Эйнштейн с четырехлетнего возраста играл на скрипке. Эльза, супруга Эйнштейна, вспоминала: «Я влюбилась в Альберта еще маленькой девочкой, по причине того, что он замечательно выполнял Моцарта на скрипке. (…) Еще он играл на фортепиано. Музыка помогала ему думать о собственных теориях.
Он шел в кабинет, игрался пара нот, что-то записывал, опять возвращался в кабинет».
Кишки и разум
Гленн Шеленберг (Glenn Schellenberg) из Торонтского университета следил за шестилетними детьми в нескольких группах: одни занимались игрой на синтезаторе, другие пением либо театром, у других таких занятий не было. Изучение продемонстрировало, что уроки музыки незначительно, но стабильно повышали коэффициент умственного развития.
Со своей стороны, несколько под управлением Хелен Невилл (Helen Neville) из Орегонского университета изучала детей в возрасте от трех до пяти лет, принимавших участие в программе Head Start, нацеленной на удовлетворение образовательных и культурных потребностей детей из малообеспеченных семей. Невилл узнала, что дети, каковые занимались искусствами, например, музыкой, существенно улучшили собственные показатели, которые связаны с концентрацией, зрительно-пространственными функциями а также… умением вычислять.
Знания о влиянии мастерства на интеллектуальное развитие применяет на практике центр Леонарда Бернстайна (Leonard Bernstein) в американском Геттисберге, основанный в первой половине 90-ых годов двадцатого века наследниками прославленного композитора и дирижёра. Созданный в том месте способ «artful learning» внедрили, например, в Начальной школе Moffett в Лос-Анджелесе, большая часть учеников в которой происходят из сложных, отсталых в образовательном и культурном замысле семей.
Дети изучают физику (к примеру, равновесие, правила конструкции) на примере 17 башен района Уоттс, национального исторического монумента, сравнивая его с Эйфелевой башней и думая о временах создания этих построек. Благодаря способу соединения мастерства с получением знаний, учебному заведению удалось переместиться с конца рейтинга американских школ, в его середину. «значительный недочёт польской совокупности образования пребывает в том, что в том месте мало уроков, которые связаны с мастерством», — отмечает доктор наук Ветулани.
«Не необычно ли, что овечьи кишки способны так вытягивать из человека душу?» — задается вопросом Шекспир в пьесе «Большое количество шума из ничего». Как узнается, кишки смогут значительно больше: они пробуждают не только душу, но и разум.
Катажина Срочиньска — главред издания Coaching, начальник раздела «Психология» издания Focus.
