История компании ikea
История компании IKEA
Ингвар Кампрад – основатель компании IKEA, один из богатейших людей мира.
Сравнительно не так давно в издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга «Имеется мысль! История ИКЕА», написанная шведским журналистом Бертилом Торекулем на базе бесед с Кампрадом. Публикуем 7 фрагментов из данной книги.
Деловую активность я начал проявлять весьма рано. Моя тетя помогла мне приобрести первую сотню коробков со спичками на так называемой распродаже «88 эре» в Стокгольме. Вся упаковка стоила 88 эре, и тетя кроме того не забрала с меня плату за почтовую пересылку.
Затем я реализовал спички по цене два-три эре за коробок, а кое-какие кроме того по 5 эре. Я до сих пор не забываю то приятное чувство, которое испытал, взяв собственную первую прибыль. В то время мне было не больше пяти лет.
Позднее я занялся продажей настенных картинок и рождественских открыток. Я ловил рыбу, а позже разъезжал на велосипеде и реализовывал ее в округе. Я собирал бруснику и автобусом отправлял ее клиенту в Лиаторп.
В одиннадцать лет моим главным делом была продажа семян.
Это была моя первая большая сделка, и я получил хватает денег, дабы поменять ветхий велосипед моей матери на новую гоночную модель. Как раз тогда я приобрел себе пишущую машинку.
С того времени я стал легко одержим жаждой торговать. Тяжело представить, что имело возможность вызывать у мелкого мальчика большее энтузиазм, чем желание получить деньги, и восхищение от того, что ты можешь приобрести что-то весьма дешево, а реализовать чуть-чуть дороже.
В то время, когда я начал приносить к себе огромное количество вещей, предназначенных на продажу, моя мама забеспокоилась. Никто не будет брать все ластики и эти ручки! Но я упрямо обходил всех живущих в окрестных зданиях, по причине того, что в случае если я решил что-то сделать, то сделаю в обязательном порядке.
На протяжении последнего учебного года в школе мой все еще детский бизнес начал покупать очертания настоящей компании. Под моей кроватью в школьной спальне в Осби стояла коричневая картонная коробка, наполненная ремнями, кошельками, часами и ручками.
Весной 1943 года мне исполнилось семнадцать лет, и я решил открыть собственную компанию, а уже позже поступать в коммерческую школу в Гетеборге. Но для этого мне следовало взять разрешение у моего опекуна, мистера, другими словами дяди Эрнста. Дело в том, что по шведским законам любой ребенок имеет опекуна вне семьи, которым в большинстве случаев делается какой-нибудь глубокоуважаемый местный обитатель.
Я сел на велосипед, проехал шесть километров до деревни Агуннарюд и растолковал дяде Эрнсту, что планирую открыть компанию. Это выяснилось достаточно тяжёлым для его понимания, но он все же прервал работу в поле, привел меня на кухню, сел и задал вопрос: «А чё ж ты со всем ентим делать-то будешь, голубчик?»
Я растолковал все еще раз, стараясь сказать как возможно убедительнее, и он подписал бумагу, которую я отослал в Госсовет, сопроводив квитанцией об уплате десяти крон. Так, на пропахшей ароматным кофе кухне дяди Эрнста зародилась компания IKEA. I – значит Ингвар, K – Кампрад, E – Эльмтарюд (Эльмтарюд – наименование фермы, на которой жил Ингвар. – Slon) и A – Агуннарюд (Ingvar, Kamprad, Elmtaryd, Agunnaryd).
Во второй половине 40-ых годов XX века я в первый раз занялся рекламой мебели. До этого я реализовывал вещи маленького размера: рождественские открытки, семена, авторучки, бумажники, картинные рамы, часы, бижутерию, нейлоновые чулки и тому подобное. Но Guinnars Fabriker из Альвесты, что был моим главным соперником, уже давно реализовывал мебель в Kagnuit.
Я прочёл их рекламу в сельскохозяйственной газете, которую выписывал папа, и решил также попытаться себя в этом деле.
В окрестностях озера Меккельн, где мы жили, было пара небольших производителей мебели, исходя из этого сделать первые шаги в этом направлении было не через чур тяжело.
Я рекламировал кресло без подлокотников из Лиаторпа и кофейный столик из Ольехульта, из двух мест у озера Меккельн, где делали мебель. Кресло я назвал РУГ, поскольку постоянно считал тяжёлым делом запоминание инвентарных номеров товаров. С того времени в ИКЕА принято давать мебели имена.
Реакция на рекламу ошеломила меня. Мы реализовали огромное количество данной пробной мебели. Я начал печатать и рассылать клиентам мелкую брошюру, которая именовалась «Новости ИКЕА».
В нее я кроме этого включил диван-кровать из мебельной мастерской Эльфа и светильник из хрусталя.
Все было реализовано. И дело закипело.
В то время мы экономили на всем, кроме того на упаковочной бумаге, верёвках и коробках (связывали совместно обрезки). Но как раз тогда мы придумали кое-что новое, в частности: начали предлагать клиентам кофе и булочки. Сейчас это изобретение превратилось в сеть популярных ресторанов, каковые приносят нам доход более двух миллиардов крон.
Рестораны организованы в отечественных магазинах по той же самой причине, по которой мы угощали людей в Эльмхульте.
Хороший бизнес не делается на безлюдный желудок. В то время не было возможности и поразмыслить о том, дабы предлагать напитки покрепче, но сейчас в Швеции мы частенько реализовываем шнапс в магазине шведских продуктов. Времена изменяются.
По особенным обстоятельствам вопрос питания в Эльмхульте был крайне важным. Люди приезжали в том направлении со всей страны. ИКЕА стала еще одной туристической достопримечательностью Эльмхульта, переплюнув кроме того известность этого города как места рождения Линнея.
Путешествия были дорогим удовольствием, но для тех, кто обставлял собственный дом мебелью из ИКЕА, предлагался скидка и бесплатный обед на ЖД билет.
Работа над одним из первых каталогов ИКЕА была в самом разгаре. Мы делали все возможное, дабы уложиться в срок, но времени категорически не хватало. Нам безотлагательно нужен был человек, что имел возможность бы скоро создать дизайн каталога.
В рекламном агентстве в Мальмо я познакомился с молодым живописцем по имени Гиллис Лундгрен.
Со временем он стал одним из самые важных отечественных сотрудников и другом семьи. Он есть дизайнером огромного количества вещей, ставших отечественными бестселлерами. Без него мы так скоро не придумали бы разборную мебель, которая стала маркой ИКЕА, ее основной идеей и репутацией.
в один раз Гиллис фотографировал стол, что по окончании следовало упаковать. Нежданно он пробормотал что-то наподобие: «О Господи, сколько же он занимает места. Давайте открутим у него ножки и положим их под столешницу».
И вот в один прекрасный день (либо это была ночь?) мы сделали собственную первую плоскую посылку. Это было началом революции. Каталог 1953 года, что готовься в 1952-м, предлагал разборный стол МАКС.
После этого последовала целая серия разборной мебели, а к 1956 году концепция была более-менее систематизирована.
Возможно заявить, что на нас повлияли внешние события. У ИКЕА появились неприятности с громадным числом мебели, которая приходила в негодность на протяжении перевозки: ломались другие детали и ножки. Европейские страховые компании начали высказывать собственный недовольство.
Чем больше разборной мебели мы имели возможность произвести, тем меньше она травмировалась в ходе перевозки и тем ниже была цена.
Что касается 1990-х годов, то мои капиталовложения в Российской Федерации стали чуть ли не самым хорошим примером того, как я могу терпеть фиаско. Ян Аулин нёс ответственность за отечественные капиталовложения в Европе. Он и его сотрудники совершили изучение, которое продемонстрировало, что мы можем забрать в аренду участок леса в Сибири, выстроить в том месте лесопилку и обеспечить себя пиломатериалами на долгий период времени.
Мы сняли в аренду 100 тысяч гектаров лесных угодий на девяносто девять лет. Это был маленькой лес, что поступал в отечественное распоряжение практически на целый век.
Мы приобрели и демонтировали лесопилку в Швеции, переправили ее в Россию, прописали лесника менеджером и начали работату. Рядом с нами трудились японцы, пришедшие иначе, каковые лес, кроме того не думая о том, что необходимо заботиться о новых насаждениях. Отечественная мысль была в том, чтобы показать одновременно и экологическую ответственность, и шведское ноу-хау.
Мы планировали в будущем выстроить фабрику для переработки лесоматериалов.
В отечественных замыслах не было никакой неточности. Но отечественная личная нерасторопность в сочетании с активностью русской мафии и непреодолимой советской бюрократией все разрешила войти под откос.
Согласно данным денежного отчета, мы утратили около 60 миллионов крон (7,5 миллиона долларов). Но, учитывая утрату времени и труда многих людей, общая сумма утрат колеблется от 100 до 125 миллионов крон (12, 5–15,5 миллиона долларов).
Некое время назад мы рекламировали кружку, которая стоила десять крон. «Приходите в ИКЕА и берите кружки», – говорилось в рекламе. Но цена была через чур высокой. Кружка должна была стоить не больше пяти крон, не смотря на то, что была весьма прекрасной и отличалась прекрасным качеством.
Цена была неверной.
И тогда я вывел собственный принцип «десяти (на данный момент уже двадцати) хот-догов». У нас имеется десять наименований товара, каковые продаются по низкой цене («хот-доги»). Их цена определяется следующим выражением: 3+1+1, другими словами три кроны производителю, одна – минфину (налоги) и одна – нам.
Любой раз, в то время, когда мы не можем соблюсти это правило, необходимо хорошенько поразмыслить.
Заберём, например, ту самую кружку. В швейцарском магазине ИКЕА она стоит один франк. На местных рынках я не отыскал похожих кружек дешевле чем за три франка.
Наряду с этим отечественная кружка лучше по дизайну и качеству. На сегодня распродано уже 12,5 миллиона кружек «хот-догов».
© Ирина Мустафина, Slon.ru
