К луне пешком от автобуса — «наука»
Рассказ о том, как русские будут контролировать, летали ли американцы на Луну
Российская Федерация планирует колонизировать Луну
Sciences et Avenir 24.06.2015Космическая одиссея 2020: полетим ли мы на Марс и Луну?
BBC15.02.2015Дама наконец-то стала епископом
The Daily Mash 21.12.2014
«Были люди на Луне либо нет? Многим попадались дискуссии на эту тему, каковые не утихают годами. Кто-то вычисляет неосуществимыми пилотируемые полеты на Луну, кто-то не сомневается в обратном.
Но практически все доказательства полетов людей на Луну предоставлены американским космическим агентством NASA, и перепроверить эти сведенья участники споров не смогут. Команда энтузиастов космонавтики решила поменять эту обстановку. Сейчас космической техники и развитие микроэлектроники стало причиной тому, что создание космических аппаратов доступно не только национальным космическим агентствам, но и частным компаниям, университетам и просто объединениям энтузиастов.
Мы можем создать космический аппарат, что отправится к Луне и произведет фотосъемку мест посадок американских пилотируемых Apollo, советских автоматических станций «Луноход» и «Луна». Это разрешит поставить точку в долгом споре «летальщиков» с «нелетальщиками».
Фрагмент текста выше — описание проекта спутника для фотосъемки Луны, предложенного группой энтузиастов, трудящихся в личной русском космической компании Dauria Aerospace, базирующейся в Сколково.
Создатель проекта Виталий Егоров, он же блогер Zelenyikot, отвечающий в «Даурии» за связи с общественностью, уверен, что американцы на Луне были. Также считает и начальник проекта Никита Парцевский.
Парцевский говорит, что с детства увлекался техникой, космосом, в подмосковном городе Химки, где он вырос, ходил в кружок самолетостроения: «Физика, математика, программирование, все, что связано с компьютерной техникой. И компьютеры с детства собирал».
Егоров также с детства увлекается космосом, но ничему техническому он не обучался. В «Даурию» его пригласили как блогера, что пишет на связанные с космосом темы. Мысль лунного спутника в собственности ему:
— Я желаю доказать, что несколько увлеченных экспертов способна реализовать сложный космический проект. Частными спутниками на орбите Почвы никого не поразишь. Цель с Луной была выбрана, потому, что данный вопрос занимателен широкому кругу людей, как и жизнь на Марсе, но до Марса чуть дальше, чем до Луны (смеется).
Я всегда сталкиваюсь в сети с людьми, каковые уверены, что американцы никуда не летали, и мой тезис: мы можем проверить. Техника развилась до для того чтобы уровня, что возможно за разумные деньги, без мегамиллиардных бюджетов полететь и взглянуть. И меня парни, инженеры из «Даурии» поддержали, заявили, что это технически вероятно и они готовы этим заниматься.
И управление «Даурии» поддержало, с оговоркой, в случае если мы будем этим в нерабочее время заниматься. Инженеры мне сообщили, и затем я решил перейти в активную фазу этого проекта, а так он у меня в далеком прошлом уже в голове теплился.
Парцевский формализует задачу: выстроить небольшой космический аппарат, дабы приобретать отличные снимки поверхности Луны. И посредством этих фотографий убедиться, были либо не были в том месте люди: «Я-то верю, что они высаживались. Цель — закрыть споры совсем.
Не смотря на то, что все равно останутся те, кто не поверит и нам. Легко на данный момент все фотографии, каковые обосновывают присутствие, зарубежные, и поклонники теории заговора показывают, что это все подделки».
Егоров смеется, в то время, когда ему говоришь, что — учитывая неприятности в российско-американских отношениях — он бы мгновенно собрал деньги на проект отправки к Луне космического аппарата под лозунгом: «Удостоверимся в надежности, что американцев на Луне не было»:
— Я об этом догадывался. Но, во-первых, это было бы пойти против себя, по причине того, что я-то знаю, что они в том месте были. Во-вторых, сотрудничество в космосе не прекращалось, и если бы я сообщил так, я бы отправился против всей отечественной космонавтики.
Русские ученые трудятся вместе с американскими, а также над изучением Луны, астронавты сотрудничают, обучаются приятель у приятеля. Никто из представителей отечественной космонавтики не сомневается в том, что в том направлении американцы летали.
И если бы я заявил такое, я бы кинул тень в первую очередь на российских экспертов. Возможно, я бы привлек значительно больше приверженцев, но я тогда бы утратил доверие и помощь в опытной среде. Я старался тактично сформулировать идею: мы полетим взглянуть места посадок.
Мы попытаемся снять не только места американских посадок, но и советских, и возможно, в случае если к тому времени будут российские, то и российских.
Мы сохраняем надежду, что отечественный аппаратик продолжительно поработает у Луны и принесет пользу не только общественности и отечественной группе энтузиастов, но и российской науке, — говорит Егоров.
Команда «Аполлона-11», Нил Армстронг — конечный слеваКоманда «Аполлона-11», Нил Армстронг — конечный слева
Парцевский окончил Столичный летный университет: «Любой вуз — это не только знания, каковые он дает, это еще и знания, как обучаться. Если тебя обучили обучаться, ты дальше двигаешься сам. Не просто ждать, в то время, когда тебе сообщат делать что-либо, в частности искать задачи на собственную голову».
По окончании МАИ Парцевский пять с лишним лет трудился в НПО имени Лавочкина, перед тем как ушел в «Даурию». Он подтверждает то, о чем говорят специалисты, — что в космической области появился разрыв между поколениями экспертов:
— Да, разрыв громадный между поколениями. Доходит до вздора, в то время, когда люди опытные, им по 70-80 лет, а молодежи по 20, и между ними пропасть, не смогут между собой объясниться. Тут принципиально важно умение слушать и осознавать более старшее поколение, иметь терпение.
Не всегда они выражаются, прямо скажем, ясно.
К сожалению, отрасль неспешно падает в некую стагнацию, проектов делается меньше, и они затягиваются на десятилетия. Хочется на своем веку заметить собственный аппарат вживую, успеть, и несколько, а пара, а лучше дюжина. Исходя из этого, в то время, когда пришло предложение пойти поработать в личную мелкую компанию, первую русского личную компанию, я согласился с наслаждением.
Я уже принимал участие в создании четырех космических аппаратов.
Это весьма интересно, и будущее за ними. По причине того, что, чем выше борьба на рынке, тем меньше застой. В то время, когда, как на данный момент, у каждой громадной компании имеется собственная ниша, и они между собой не соперничают, к сожалению, они слабо развиваются.
В громадных компаниях опасаются что-либо новое делать.
Они готовы применять старое, проверенное. Ну и что, что оно весит как три либо четыре отечественных аппарата, но оно отработано.
— В громадных национальных компаниях вы строите громадные аппараты. на данный момент мелкие. Отличие наглядная.
Не хочется выстроить что-то громадное?
— В случае если выбирать между одним аппаратом в 10 лет и несколькими за два года, выбор очевиден! Это весьма интересно, и любое развитие в итоге приведет к тому, что удастся приложить руку к увлекательным задачам. на данный момент через «Зеленого кота» мы выходим на Луну, — говорит Парцевский.
Справка. В марте 2015 года «Известия» сказали об уголовном деле в связи с договором между НПО им. Лавочкина и «Даурией».
В апреле 2015 года один из основателей «Даурии» Михаил Кокорич в интервью «Слону» объявил, что эта информация не подтвердилась.
В интервью называющиеся «По окончании Боинга и „Крыма“ инвесторы сообщили прямо: парни, забудьте про деньги» Кокорич информировал, что западные отделения «Даурии» закрыты. Кокорич давал интервью в Соединенных Штатах, куда переехал с семьей
О «Даурии» Егоров говорит, что ее основали в 2012 году три предпринимателя, уроженцы новосибирской физмат-школы, каковые трудились в различных отраслях, реализовались, а позже решили совместно возвратиться к детскому увлечению космосом, но уже на опытной базе. Из-за охлаждения взаимоотношений между Россией и США было нужно сворачивать сотрудничество (у компании было отделение в Соединенных Штатах) и концентрироваться на работе в Российской Федерации. Компания, изначально ориентировавшаяся на западных клиентов, по словам Егорова, переориентировалась на Восток:
— В 2014 году стало ясно, что западные инвесторы не планируют вкладывать в стартапы с русским участием. А компания изначально создавалась для этого: стартап в Российской Федерации, что будет увлекателен зарубежным инвесторам. И в то время, когда стало ясно, что эта стратегия нежизнеспособна, был тяжелый, неприятный момент, и весьма оперативно приходилось перестраиваться.
У нас директор по проектам на данный момент в Корее, председатель совета директоров в Китай практически каждую семь дней мотается.
Южная Африка, Индия, Юго-Восточная Азия, Китай — это на данный момент приоритетные направления для деятельности компании.
— Как «Даурия» зависит от русского страны?
— Роскосмос заказал в компании производство двух микроспутников, договор по тем временам был приблизительно на 10 миллионов американских долларов, на данный момент это приблизительно 5 миллионов. Спутники произведены и находятся на опробованиях, в середине 2016 года должны полететь в космос. У компании имеется совместный проект с Фондом Сколково — разработка спутника.
Мы понимаем, что у Роскосмоса собственных мощностей хватает, и рассчитывать на государственные заказы не приходится.
Исходя из этого государство в качестве одного из клиентов рассматривается, но на это не делается ставка, и мы больше ориентируемся на работу в тех сегментах, в которых предприятия Роскосмоса еще не трудятся. Это именно производство микроспутников.
— Было представление, что космическая отрасль — что-то, находящиеся в собствености стране, большие проекты. на данный момент обстановка изменяется в сторону частного капитала?
— В Российской Федерации практически всего две частные компании, каковые имеют нужные лицензии на производство микроспутников, — это «компания» и Даурия «Спутникс». В Российской Федерации только-только все зарождается. Но это есть выражением технологической революции — мощности электроники и изменение объёмов.
Электронная революция позволяет создавать космические аппараты стремительнее, несложнее, дешевле, чем это было 10–20 лет назад. В целом это новшество, за которым кроме того Роскосмос не поспевает, по причине того, что госпредприятия именно все заточены на производство чего-то монументального, масштабного — огромные, многотонные спутники, космические аппараты, суда… А отвлекаться на мелочь, в то время, когда на рабочем столе поместится полностью спутник, фирмам Роскосмоса неинтересно. Громадное предприятие требует масштабного финансирования, и копейки, каковые платят за микроспутники, в средствах, которых требует громадное предприятие.
— Микроспутники — обочина космической отрасли? Мы видим, что в Америке Илон Маск, SpaceX и другие реально замещают то, что в Российской Федерации есть вотчиной лишь страны. То, что вы делаете, — путь в эту сторону?
— «Даурию» нельзя сравнивать со SpaceX. Во-первых, в Соединенных Штатах все предприятия частные. И гиганты «Boeing» и «Локхид» также личный космос. В Соединенных Штатах употребляется термин «нью спейс» — это космические компании новой волны, каковые показались на рубеже 90-х и 2000-х либо чуть позднее.
Имеется частные предприятия, каковые трудились на госзаказах в далеком прошлом, и новые. SpaceX либо Orbital Sciences, которую знают меньше, показались как осознанная госполитика.
Стартаперов нашли, вскармливали с ложечки, давали им большие национальные субсидии на разработку ракет. Они необходимы стране, дабы составить борьбу частникам ветхой волны, у которых получались через чур дорогие ракеты.
— В Российской Федерации эта схема скучна?
— В Российской Федерации уже недорогие ракеты! Исходя из этого изначально в Российской Федерации и не было таковой потребности — сделать ракеты еще дешевле. Они и без того дешевле, чем во всем мире фактически.
И второй момент: Роскосмосу нет никакого интереса взращивать соперников, по причине того, что у него собственные большие мощности производственные, каковые необходимо загружать работой. А в наше время, в то время, когда урезают финансирование, у них забота — собственных прокормить, а не растить новых. Само собой разумеется, в Роскосмосе знают, что борьба серьёзна, что частники необходимы, но объективно никаких госсубсидий либо каких-то денег выделять на это не планируется.
— Борьба содействует формированию разработок. Вот Маск ищет более недорогие методы запуска, и разгонный блок у него возвращается.
— В первую очередь, Маск добился понижения цены запуска не за счет многоразовости, а за счет оптимизации производства, за счет новых разработок, каковые он позаимствовал в автопрома а также, и это ответственное достижение. Вопрос многоразовости еще открыт. Он, само собой разумеется, вернул эту ступень, но имеется еще масса вопросов: какой у нее ресурс по надежности, сколько она выдержит еще полетов, сколько будет стоить подготовка и послеполётная обработка к следующему запуску.
То, что Роскосмос к этому не пытается, — это, частично, консервативный подход: в 80-е попытались, не получилось, и не будем пробовать. У Роскосмоса что-то в замыслах имеется, какие-то расчеты ведутся, но, во-первых, это технологически сложно и эффективность экономическая еще не доказана, а во-вторых, мы снова возвращаемся к теме загруженности фирм Роскосмоса. К примеру, завод Хруничева делает 10 «Протонов» в год.
В случае если создадут многоразовую ракету, которая будет трудиться одна за все эти 10 «Протонов», получается, люди будут делать одну ракету, а позже целый год бездельничать? Само собой разумеется, в случае если Маск вправду создаст многоразовую ракету, она будет на порядок, как обещают, дешевле простой, Роскосмосу нужно будет идти на оптимизацию, дабы конкурировать на интернациональном рынке. Но, снова же, интернациональный рынок не главная деятельность Роскосмоса.
Его деятельность окупается процентов на десять, возможно, за счет интернациональных контрактов, все другое — госфинансирование. И Роскосмосу нет никакого интереса уменьшать финансирование самого себя. Исходя из этого ни экономических, ни психотерапевтических оснований делать многоразовую ракету у Роскосмоса нет.
— Звучит пара необычно, по причине того, что стартапы развивают разработке, каковые Роскосмосу смогут понадобиться. Учитывая, что Роскосмос испытывает неприятности, кроме того проверенные ракеты падают.
— Ну, падение проверенных ракет — это больше организационная, чем технологическая неприятность. Падают больше всего «Протоны». На заводе Хруничева самая низкая заработная плат.
Одно с другим весьма несложно связать, и об этом говорили уже давно, в докладе Поповкина Рогозину, по-моему, все это было сообщено. Тут не вопрос разработок, нехватки инноваций.
Само собой разумеется, Роскосмосу необходимы инновации, но тут имеется и определенный консерватизм в подходах. В чем-то частники имели возможность бы оказать помощь, но эти частники не те, что будут создавать альтернативу Роскосмосу в производстве спутников либо ракет, частники смогут принимать участие в работе по национальным договорам в качестве подрядчиков, а госпредприятия готовы давать маленькие заказы на какие-то отдельные компоненты в тех направлениях, в которых они заметят, что частники смогут сделать лучше, стремительнее того, что имели возможность сделать на самом предприятии, — говорит Егоров.
Парцевский, в то время, когда его задаёшь вопросы, как выглядят нынешние спутники (в противном случае в голове с детства картина шарика с четырьмя антеннами), с опаской поправляет, что, дескать, вообще-то, нужно сказать «космический аппарат»:
— Спутник — это все-таки как раз тот мелкий круглый шарик с антеннами, что запускали в советские годы. Космические аппараты различные, компоновка, то, как он выглядит, зависит от задачи.
Имеется мелкие, как лежат у меня на столе, имеется огромные, каковые не помещаются на этаже, и для работы с ними требуются громадные цеха. «Фобос-Грунт» (аппарат, предназначенный для отправки к спутнику Марса в 2011 году, не смог из-за неисправностей покинуть околеземную орбиту и сгорел в воздухе. — РС) был громадной, я в нем кроме того принимал участие, к сожалению, до моей задачи дело не дошло. К 2012 году многие проекты остановились, работы стало мало. И в то время, когда «Даурия» внесла предложение испытать собственные силы в мелких аппаратах, это также был вызов, по причине того, что их ни при каких обстоятельствах не делали в Российской Федерации, этим мало кто занимался — сделать аппарат, что весит 10 килограммов, дать ему функционал громадного, 300-500-килограммового аппарата.
— Инженеров тревожит, что вы строите спутники, а позже они не долетают до орбиты?
— Не то слово! В то время, когда запуск происходит… я кроме того не могу передать переживания, в то время, когда ожидаешь, дабы все случилось удачно. В случае если наблюдать статистику, то, в принципе, все нормально. Да, имеется неприятности с инженерной культурой, в то время, когда не все процессы создания ракетоносителей шепетильно соблюдаются, так скажем.
Само собой разумеется, переживаешь за любой пуск, не только за собственные аппараты, за все, российские, зарубежные. В то время, когда строишь такие аппараты, осознаёшь, какой это труд.
Это тысячи человеко-часов.
— А какое количество времени занимает выстроить спутник, кроме того мелкий? Вы в одиночку его собираете и понимаете любой винтик, либо пара людей над этим трудятся?
— Само собой разумеется, несколько. В отечественной компании этим занимаются человек пять-десять в зависимости от техпроцесса. Кое-какие техпроцессы требуют присутствия двух человек, опробования требуют целой смены.
Мы проводили термовакуумные опробования аппарата, что мы делаем для Роскосмоса, это госконтракт, и на протяжении семи дней дежурили в три смены, ежеминутно смотря за жизненными показателями аппарата. По сроку изготовления — при готовой конструкторской документации его возможно сделать за год. Плюс пара месяцев на окончательную отработку, диагностику всех совокупностей.
Возможно делать аппараты не за огромные деньги
— А опробования — это космический аппарат помещают в камеру, где условия приближены к космосу?
— Да. Имеется пара видов опробований космических аппаратов, и одно из них — термовакуумные опробования, это имитация космического пространства, по сути.
— Вы и электронику, платы сами делаете?
— Все зависит от проекта. Имеется проекты, в которых возможно применять готовые компоненты. Грубо говоря, в веб-магазине заказываешь.
Имеется проекты, в которых нельзя обойтись готовыми компонентами, приходится делать что-то собственный.
И в том месте доходит до отметки схемотехники, другими словами подбор электронных и радиоизделий, отдельных микросхем, конденсаторов, резисторов, всего.
— Лунный проект, получается, это ваш каприз, шутка. А какое количество это стоит? какое количество часов вы должны израсходовать на это?
Так аппарат к Луне?
— Это затратное дело, и первый этап — проверить, что отечественный концепт реализуем. Мы закладываем решения научных задач, это хорошее картографирование лунной поверхности, фотографии смогут употребляться учеными. Коммерческих целей ни при каких обстоятельствах не было.
Это вызов, мы юные, у нас имеется энтузиазм, мы желаем его реализовать.
Все желают увековечить что-то связанное с собой, да и то, что мы делаем, мы делаем для себя и для общества, мы желаем реализовать собственные идеи и доказать, а также, и России, что возможно делать такие аппараты не за огромные деньги, не за 10–12 лет, что нужно ускоряться, нужно принимать более, возможно, рисковые ответы. Так как из-за чего случился таковой резкий скачок к частникам в Америке? Они применяли малые аппараты для обучения студентов, студенты приобретали опыт конструирования аппаратов нано-класса.
И к выходу из учебных учреждений они уже имели опыт в космической отрасли. И эти парни формируют собственные компании, кто-то делает комплектующие, кто-то аппараты, реализовывает сервисы. Стране весьма интересно не тратить деньги на создание таких аппаратов, а в то время, когда они уже гарантировано на орбите трудятся, государство берёт готовый продукт.
Государство не платит за риски — полетит, не полетит, — ракетоноситель уже вывел эти аппараты, они уже доказали, что создают продукт.
Данный скачок случился как раз по причине того, что государство вложилось в обучение и создало поколение, которое готово делать что-то для космоса и не опасается это делать. Для вас космические проекты — что-то немыслимое, громадное, тяжелое и сложное. Оно вправду сложное, но реализуемое, и не нужно опасаться делать это.
Автомобили, те же «Мерседесы», они сверхсложные, в них не меньше, а время от времени в разы больше электроники, чем в отечественных аппаратах. И их почему-то делают многие компании, а космические аппараты в Российской Федерации делает лишь государство.
— Среди тех, с кем вы обучались, трудитесь, имеется поколение, которое готово так же «баловаться» со спутниками?
— Мы дали клич на старте проекта, и многие писали «Зеленому коту». Он дал публикацию на «Гиктаймс»: в случае если желаете оказать помощь, вот адрес, пишите заявки. И таковой громадный поток заявок был, что хочется кроме того извиниться — не всем удалось кроме того ответить.
на данный момент, я знаю, при МГУ будет лаборатория, в которой желают делать такие аппараты, при МАИ также делают малые аппараты. Государство наконец начинает поворачиваться лицом к данной задаче — формирование инженерного состава, что не опасается это делать.
И Парцевский, и Егоров понимающе усмехаются, в то время, когда говоришь им о популярном американском ситкоме «Теория громадного взрыва», где главные храбрецы — масса людей ботаников, каковые все время то сигнал с Луны ловят, то со спутником что-то делают, в общем, юные парни, каковые космосом балуются. В ответ на вопрос, имеется ли у него чувство, что в Российской Федерации будет что-то подобное, Егоров говорит, что сохраняет надежду на это:
— В случае если сказать про «Теорию громадного взрыва», в том месте парни трудятся в Калифорнийском технологическом университете, и при Калтехе имеется подразделение JPL — Jet Propulsion Laboratory — подразделение НАСА, которое занимается всеми беспилотными проектами. Телескоп Хаббл, марсоход Curiosity, куча всяких вторых громких проектов. Исходя из этого, само собой разумеется, в том месте храбрецы «Теории громадного взрыва» ближе к космосу, чем большая часть парней в Российской Федерации.
В Российской Федерации имеется физические лаборатории, каковые трудятся с научными устройствами на орбите Марса, до недавнего времени — на орбите Венеры. К примеру, в МФТИ имеется лаборатория, на данный момент они готовят спектрометры для запуска на Марс в 2018 году. Имеется также объединение энтузиастов — проект «Маяк», они собрали мало денег, 400 тысяч, собрали мелкий спутник, что желают запустить на орбиту Почвы, он обязан раскрыть трехметровый стать и отражатель самой яркой звездой в небе.
Они желают вдохновить людей космосом, продемонстрировать, что космос — не что-то элитарное и далекое, а что-то, где возможно уже на данный момент реализоваться. При многих университетах имеется кружки студентов, каковые делают собственные спутники.
— Другими словами космос делается ближе в Российской Федерации?
— Я же говорю, это выражение технической революции, в то время, когда стало вероятно из достаточно недорогих индустриальных компонентов делать космическую технику, это и в частном бизнесе отыскало выражение, и в таких публичных проектах. До тех пор пока, само собой разумеется, нам до американцев далековато, у них в том месте студенты по паре штук в год запускают студенческих спутников. В Российской Федерации, само собой разумеется, до этого далековато, но по спутнику в год отечественные студенты собирать и запускать успевают.
Я надеюсь, что это будет поактивнее и побольше, по причине того, что решающим моментом все-таки есть энтузиазм, — говорит Егоров.
В Российской Федерации тем временем отказались от большинства проектов громкой лунной программы, но Егоров говорит, что это не помешает их собственному проекту:
— Вы ведете обращение о пилотируемом проекте. Пилотируемый, во-первых, весьма сложен, во-вторых, весьма дорог, и в-третьих, не совсем ясно — для чего он, какова его цель. Первыми в том месте уже не окажется побывать.
Продемонстрировать, что мы можем, — само собой разумеется, цель добропорядочная, но реально эти средства возможно было бы израсходовать в народном хозяйстве более действенно, возможно.
Пилотируемая космонавтика — это больше для престижа, изучение космоса в основном идет беспилотными средствами, а люди больше демонстрационную роль делают: мы можем, отечественная экономика достаточно сильна, дабы запускать людей в космос, отечественная промышленность достаточно сильна. У Роскосмоса было три, а на данный момент уже говорят про пять лунных беспилотных проектов, кое-какие из которых посадочные. Мы сохраняем надежду, что Роскосмос, в случае если у нас окажется достаточно мелкий аппаратик, посадит нас и запустит к Луне вместе с одной из собственных беспилотных миссий.
— Для человека, что за космосом не следит, эта тема ограничивается новостями иногда о запусках громадных ракет. В действительности, как это выглядит? Как выводят на орбиту огромное количество различных спутников?
— В основном, громадные ракеты выводят большое количество спутников либо один большой и большое количество мелких. Или другой вариант — запуск нано-спутников, от 1 до 3 килограммов с МКС. Другими словами спутники везут в грузовом корабле до Интернациональной космической станции, и оттуда посредством роботизированных средств либо вручную астронавты запускают эти спутники.
— Подождите, что означает вручную?
— Астронавт берет в руки спутник, включает его либо выдергивает какую-нибудь чеку, и выкидывает его в космос. Так все и происходит. на данный момент по миру приблизительно 100 запусков ракет в год происходит, это громадные ракеты, каковые по паре десятков тысячь киллограм груза выводят в космос, и частью этого груза являются именно спутники, не только громадные, но и малые. Другими словами большинство микроспутников выводится попутно, с громадными аппаратами.
Один спутник «Даурии» запускался попутно с ракетой Роскосмоса, с космическим аппаратом «Метеор». Это был громадной аппарат, под него была громадная ракета, был запас по массе, и с ним, по-моему, 6 либо 7 еще космических аппаратов, среди них и зарубежных, полетело. И вдобавок один вариант запуска, что имеется в Российской Федерации, это конверсионные ракеты «Днепр» — баллистическая ракета, у которой свинчивают ядерную боеголовку, навинчивают микроспутники, и она вылетает из шахты в Оренбургской области и удачно выводит спутники, кроме того до нескольких десятков микроспутников, на орбиту.
Космос остается островком самообладания
— «Даурия» ищет любую ракету в одной из частей света, которая самый удачна?
— Реально, само собой разумеется, «Даурии» несложнее договориться с русскими операторами, каковые реализовывают запуски, и тут кроме того у «Даурии» преимущество если сравнивать с западными частниками, каковые пользуются русскими ракетами, по причине того, что тут все собственные, все рядом, все друг друга знают. «Даурии» тут несложнее договориться, чем какому-нибудь производителю спутников в Соединенных Штатах. Само собой разумеется, очень многое в личной космонавтике решают деньги, и в случае если у тебя имеется деньги, в случае если у тебя нормально сделанный космический аппарат, его запустит фактически любой, и из Китая возможно запустить, и из Индии, и из Америки, и из России.
Космос можно считать интернациональным делом, и он остается таким островком самообладания, границы которому развиваться не мешают. Не смотря на то, что, само собой разумеется, имеется люди по обе стороны океана, каковые пробуют извлечь и эту тему на политическую сцене, но люди в космонавтике все-таки спокойнее к этому относятся и работают совместно, — говорит Егоров.
оптимальнее о том, как запустить аппарат к Луне, говорит Парцевский:
— Ракетоноситель несет на себе некоторый разгонный блок, что выводит аппараты с низкой околоземной орбиты на целевые орбиты. Имеется варианты перелета в геостационарную точку через облет Луны. Мы разглядываем пара вероятных вариантов пусков, из финальных точек которых мы будем выводить до Луны собственными силами.
Это также вызов — как это сделать.
— Другими словами, с вашей точки зрения, космос в окрестностях Почвы выглядит как место, где большое количество автобусных маршрутов, и вы выбираете какой-то, дабы от автобуса было поближе добраться до нужного места…
— Да, пешочком. Так и имеется. Как раз так.
